МУЖЕСТВО

(Лирическая поэма)

I

Что же это?

Видно, до беды

Он дошёл. И жизнь проходит мимо.

Только мать подаст ему воды —

Снова жажда душит нестерпимо.

 

Языком едва  он шевелит,

Открывает еле-еле губы...

Или ветер за окном трубит,

Или вновь зовут в дорогу трубы?!

 

Ой, как солнце жаркое печёт —

Только бы воды попить немного...

И Палюк не струсит.

Он пойдёт, Не страшна  суровая дорога!

 

Он пойдёт... Нет, он идёт уже,

И ему шагать совсем не больно.

Так легко и тихо на душе,

Что от счастья он запел невольно...

 

Кто же, кто же скажет, почему

Он лежит, не стонет, терпеливо?

 Мать опять склоняется к нему,

 Подавая воду торопливо...

 

Мама в белом?.. Всё в глазах бело...

Вспомнить хочет — память отключилась.

Неужели снегу намело?

Иль беда негаданно случилась?

 

Нет! Не верит он. Не может быть...

 Мама в белой, словно снег, одежде.

— Мам, не плачь! Я буду, буду жить

И смеяться, и шутить, как прежде.

 

Не вчера ль ловил в пруду язей,

С удочкою сев с утра на берег?

Не вчера ли он в кругу друзей

По широкой набережной бегал?

 

Снова зазвенит задорный смех,

Жаворонком в небе ясном рея...

И не он ли прыгал выше всех?

И не он ли плавал всех быстрее?

 

Загорая,  бегали они,

Словно братья, на песке лежали.

От Цивиля  солнечные дни

Звали их в заоблачные дали.

 

Их манили, словно листьев медь,

Метеоров яркие метели.

Можно ли им к звёздам полететь

С Андрияном вместе, знать хотели.

 

Верили, что мастерство и труд

Их прославят; будут знамениты.

Те края, что ныне не обжиты,

 По призыву сердца обживут.

 

Светом неземным озарены

(Так по телевизору покажут),

С кратера Сатурна иль Луны

Матерям рукой они помашут...

 

Эх, мечты! Крылатые мечты!

Их мечта ещё не будет поздней.

Не от их ли вечной красоты

Нами в космос путь проложен звёздный?

За рекой, на скошенном лугу,

Друг сказал однажды Палюку:

 - Мы покуда вырастем с тобой,

Все откроют в космосе, пожалуй,

Нет, Палюк, как видимо, судьбой

Мы с тобой обижены —вот жалость.

Посмотрел ему в глаза Палюк:

 - Зря ты беспокоишься, мой друг.

Туго закрутилась спора нить,

Зёрна мыслей в сердце оставляя...

Верили, что им-то жить и жить,

Свой народ делами прославляя!

II

Что же это? Тяжелеют руки.

Трудно даже пальцем шевельнуть.

Что я слышу? Не рыданий звуки?

Разве умирает кто-нибудь?

 - Мама!

          Что,  сынок?

 -Уходит  сила...

Отчего в глазах белым-бело?

 Может, это снегу намело?

- Нет, вчера я стены побелила.

 

Как росинки жаркие из глаз,

Слёзы обжигают нестерпимо.

Неужели именно сейчас

Жизнь и радость — всё проходит мимо?

 

Не сугроб ли под окном горит? ...

Мать, над сыном в горести склоняясь,

Всё о чем-то тихо говорит,

Горестно сквозь слёзы улыбаясь.

 

III

И друзья опять у Палюка.

Ощущает воспалённым взглядом:

Снова на покос идут в луга,

Напевают и смеются рядом.

 

Им легко представить на лугах,

Что не косы вовсе и не грабли —

Это  у чапаевцев в руках

От  росы  сверкающие  сабли!

 

Запах сена! До чего хорош...

Даже с лугом расставаться жалко.

И под солнцем так желтеет рожь,

Словно через день настанет жатва.

 

И в сияньи солнечного дня

Звон косы над лугом раздаётся.

И над полем, молодо звеня,

Песня, словно птица, в небо рвётся!

 

«Мы хотим, чтоб с каждым новым днём

С каждым новым и грядущим годом

Родина моя — мой светлый дом —

 К счастью шла под мирным небосводом.

 

Мы хотим в работе — не в бою —

На заводе, на колхозной пашне

Родину любимую свою

Сделать и могучее, и краше!

 

Светлые, как в сказке, города

Мы в тайге завьюженной построим!

Но позором чёрным никогда

Имена свои мы не покроем...»

 

...Снова закружилась голова,

Словно пуля в голову попала.

 Прикипают на губах слова,

Дышит тяжело он и устало.

 

А ведь только, только что вчера

Он, не помышляя о покое,

Выгонял с колхозного двора

Молодых коней табун в ночное.

 

Только стук отрывистый копыт,

Ветра резкий свист над головою:

На коне гнедом он в степь летит,

Вёрсты оставляя за собою!

 

Что случилось?...Полночь на часах

Вон, как будто нехотя, устало

На его растерянных глазах

Пламя над деревней заплясало.

 

Прискакав в деревню на коне,

Сразу понял всё, что это значит:

Люди, и при трепетном огне

Мать родная у сарая плачет:

 

О, сынок! Там овцы... Сын, спасай!

И, лицо закрыв руками, села...

Из седла на землю, и — в сарай

Бросился в огонь парнишка смело.

 

Искры мириадами роясь,

Жгли лицо, на гибель обрекая.

Овцы в угол пятились, боясь

Вырваться от смерти из сарая.

 

Как огонь ни злился, всё равно,

Тяжело и медленно ступая,

По одной он вынес на гумно,

Их к груди горячей прижимая.

 

Бил в глаза невыносимый свет.

Над сараем пламя, словно знамя. ...

Вспомнилось:  в избе лежит билет,

А изба — одно  сплошное пламя...

 

Бросился вперед, а над избой

Бушевали вихри огневые.

Кто-то удивился:—Вот герой!..

- Зря погибнет,— думали другие...

 

IV

—Мама!..

Он глаза раскрыл опятъ.

От букетов роз светло в палате.

 Перед ним сидит родная мать.

 В стираном заштопанном халате.

 

— Мама, дай мне в руки мой билет!

На, сынок. Он здесь, с тобою вместе...

Мама, я умру в пятнадцать лет,

Но своей не запятнаю чести.
Мама, как друзья?..

Ты отдохни...

Ни о чём не надо волноваться.

Где сейчас друзья мои?..

Они через час из школы возвратятся.

 

Мама, не сгорело ли село?

Плохо помню я, что было ночью.

Нет... Тебе, наверно, тяжело?

Успокойся, мамочка. Не очень...

Если бы билет сгорел в избе,

Ты бы не лежал теперь в больнице.

Я тогда бы не простил себе.

            Совесть!

               От неё ведь не укрыться.

 

Ни один ты не услышишь стон —

С ним мне никакой пожар не страшен,

Потому что в жарких битвах он

Кровью старших братьев был окрашен.

 

Словно друг, он придаёт мне сил.

Учит жить настойчиво и смело.

С ним Корчагин в смертный бой ходил,

С ним свой подвиг совершил Гастелло.

 

Нам его в гражданскую войну

В руки дал не зря великий Ленин,

Чтобы  покоряли целину,

Обживали землю и луну

И не знали трусости и лени!

 

Тают силы.

Что с тобой, родной?

Окна хлопья снежные заносят.

Мама, поскорей окно раскрой,

Жарко мне,— и снова воду просит.

 

Молча распахнула окна мать.

Зарыдала — ничему не рада...

Как нелепо юным умирать,

Если слышишь тихий шелест сада!

—Мама,  мама!  На дворе весна.

Как березы выглядят прекрасно!.

 

Тишина!  Такая тишина.

И на горизонте ясно, ясно...

Мама, не печалься, слышишь ты,

Что не стал я истинным героем.

Возле окон вырастут цветы...

Встану я — и новый дом построим.

—     Да, построим! В том сомнений нет,—

          Мать уже не сдерживает слёзы, —

Так обидно, что в пятнадцать лет...

—     Мама...

Слышишь, как шумят берёзы!

V

Побывал недавно я в деревне,

Где  похоронили Палюка.

Красная звезда среди деревьев

Каждому видна издалека

Над неброским холмиком могильным...

Перед ним, отзывчивым и сильным,

Внуком ленинца-большевика,

Я, признаться, виноват слегка:

Мне в родной сторонке всё знакомо,

Здесь любой известен мне предмет,

А его обугленный билет

Лишь сейчас увидел я в райкоме.

Он в пятнадцать лет —

Мальчишка вроде бы —

С комсомольским огоньком в груди,

Думал о грядущем Родины

И стоял у жизни впереди,

Освещая жизни пионерам.

Светит он, как яркая звезда,

Служит замечательным примером

 И зовёт на подвиги всегда.

 

Автор: Ефимов Георгий Андреевич (1928-2005)